Первое воспоминание

Говорят, не могу этого помнить, слишком маленькая была. Это взрослое слово — слишком. Смотрю как струйки желтого песка перетекают из ладони в ладонь. Я здесь, чтобы не мешать. Они заняты. Строят дом. Им некогда. Не до меня. Сыта и одета, чего ещё? Песок в ладошке иссяк. Зачерпываю ещё пригоршню. И так снова и снова. Улыбаюсь. Мой мир бескраен и неизведан, моё время бесконечно. Только дорасти бы побыстрей. До себя самой. Где-то там, внутри, я уже большая. Больше, чем снаружи. Но не взрослая. Не люблю сюсюканья. В моей семье это не принято. Повезло.

Осколки

Взрослые при встрече с любопытством разглядывают меня и произносят: «Это та, что из тройни…» — и прищуриваются, представляя меня утроенную. Мои копии исчезли. У меня в груди раны от осколков. Словно у меня было три сердца, но два из них разбились вдребезги. Сердца — они хрупкие, как новогодние игрушки. Я тоскую по моим сёстрам, мне их не хватает. Почему-то я выжила, а они нет. Как-то возвращаясь со школы, я встретила соседа, поздоровалась с ним, а он меня упрекнул: «Ну что, объела своих сестёр?» Я растерялась и лишь виновато улыбнулась в ответ.

Из рассказа моей мамы:

Появление на свет тройни стала неожиданностью.

Старый врач предупреждал мою беременную маму, указывая на её непомерно большой живот, что велика вероятность того, что у неё родится урод. Говорил, что она слишком много ест. Мама была напугана, полагая, что во всем виновата она сама, объявила войну своему жуткому аппетиту. Ей все время хотелось спать, есть и пить. Когда старый врач захворал, заменившая его врач сообщила, что в мамином животе прослушивается два сердца, значит, будет двойня. Мама спохватилась и стала наверстывать упущенное. Уже при родах выяснилось, что в животе затаилась тройня.

Родились три девочки мал-мала-меньше: Вера, Надежда, Любовь.

Врачи выписали маму домой только с одной дочкой, сказали: «Спасайте хоть эту». «Этой» была я. Я родилась первой и была самой сильной. Третья, самая маленькая сестра прожила всего неделю. Средняя сестренка осталась в больнице под надзором врачей добирать вес. Мама бегала в больницу кормить ее. Моей средней сестрёнке уже было больше месяца, когда врачи разрешили забрать ее домой. В назначенный день родители пришли за ней, но им сообщили, что ночью их дочь внезапно умерла. «Сгорела от температуры — воспаление лёгких, — сказали врачи и попытались успокоить несчастную мать: — Значит, так надо».

Из рассказа моего папы:

В местной газете сразу же написали о рождении тройни. По морозу на конной упряжке приехал человек, чтобы упросить отца отдать ему одну из тройняшек. Он был председателем колхоза, его жена-учительницей, жили в достатке, но были бездетными. По сравнению с ними мои родители были бедны, ютились во времянке, к тому же у них была уже одна дочь, а тут ещё свалилась целая тройня. Отец отказал ему, и этот несостоявшийся отец так и уехал «ни с чем». Тогда ещё никто не знал, что произойдёт это неминуемое «значит, так надо».

Продолжение следует…

Реклама

О чудесах в моей жизни и не только

Как-то гуляла со своей знакомой вдоль моря и поведала ей историю об очередном чуде. Она, не разделяя моего щенячьего восторга выслушала рассказ и сухо ответила: «С нами со всеми такое происходит, только мы в отличие от тебя не придаём этому значения». Словно ушатом холодной солёной морской воды окатила этим «не придаём значения». Мы шли дальше, говорили о более приземлённых вещах, я размышляла о том, почему некоторые люди любят других заземлять. У кромки моря я заметила 50 цветовую монету, ржавую, тонкую, изъеденную морем. Подняла, рассмотрела, зажала в ладони. Через метров сто нашла другую 50 центовую монету, только эта была «недавней». Вот уже две «одинаково-разные» монетки терлись в моей ладони. Она удивилась, по-видимому забыв предыдущий наш разговор: «Почему ты находишь, а я нет?»

Я ничего не ответила (я уже привыкла к непоследовательности, присущей многим людям), только подумала: «Да потому, что для меня это все чудеса, пусть даже маленькие, но я умею им радоваться как большим».

Я записываю чудеса своей жизни и этот список постоянно пополняется.

Вот о чем я рассказала своей спутнице в тот далекий день у моря (только ей досталась короткая версиях — без вступления):

Отчий дом — это место, куда возвращаются. Я пустила корни в другой земле, живу в другой стране, говорю на другом языке. Родина моего мужа и моих детей, а, значит, моей семьи — моя вторая родина. Я не тоскую по своей первой родине, ведь та всегда со мной, то есть во мне, — как табак в табакерке. Эта родина крохотная и запросто там умещается: отчий дом, речка, дорогие мне люди. Всего-то, но мне вполне. Я часто туда возвращаюсь. Возвращаюсь, когда начинаю забывать кто я и куда иду, зато точно знаю- откуда. Там я вновь обретаю себя, лишнее отпадает. Иногда представляю себя невидимкой: сижу с чашкой кофе и подслушиваю, подглядываю за тем, как течёт жизнь дорогих мне людей. Меня всегда поддерживали и исцеляли незамысловатые разговоры о том, сколько антрацита закупить на зиму; что-то куры этим летом плохо несутся, наверное от жары; жук-колорад-гад ест поедом картошку; трава-американка душит огород; пёс Джек опять в падали извалялся; кот Филимон воробьев истребляет, было тринадцать, а теперь… и обязательный спор о том, чья очередь утром «провожать» коз на луг. В наш дом заходят люди поговорить об урожае, заготовках на зиму, подорожании и закупках продуктов впрок. Рассказывают «былицы» и много смеются. Этого смеха мне так не хватает в далекой своей жизни! Вот что делает меня сильной — безудержный заразный искренний мех. За ним я и возвращаюсь. И ещё к реке. чтобы снова и снова входить не в одну и ту же реку. Как-то летом, я приехала навестить родителей. Наш дом у самой реки, я загорала, купалась. Бродя по мелководью я заметила раскрытую ракушку. Таких на дне множество, того и гляди порежешь ноги. Захотелось поднять именно эту. Держу на ладони, любуюсь как та переливается фиолетовым перламутром на солнце: «Вот она, жемчужина, которую я так безуспешно искала в детстве. Да и как я могла найти её тогда, ежели выросла она в этой ракушке за годы моего отсутствия. Ракушка- моя ровесница, а вот жемчужине — лет восемь». Принесла находку домой и показала маме: «Смотри, в нашей речке все-таки есть жемчужины!» «И правда, есть», — согласилась она, продолжая заниматься своим делом, словно в этом нет ничего необычного. «Но ведь вы, взрослые, утверждали, что в нашей речке жемчуга нет и смеялись над моими поисками, потешались, дескать, «послали дочку собирать ракушки для кур, а она жемчуг ищет! в нашей-то речке!» — поразилась я. Мама пожала плечами.

Для меня эта находка — подтверждение, что чудеса случаются, если в них веришь. Пусть не сразу, как вот это — лет эдак через тридцать, но разве ж для чудес существует время?!

Дверь к себе находится не в голове, а в сердце. Немного о творческом порыве.

Когда меня пригласили участвовать во встречах писателей, в голове возник богемный образ «за полночь с абсентом» (наяву я не принимаю абсент, только в этой фантазии)… представила как ментальный хаос* закружит в творческом вихре…

*хаос для меня — это спонтанность и непредсказуемость; это волны на поверхности безмерного океана сознания; хаос необходим для рождения нового; за хаосом стоит высший порядок.

— …как бы ни так! Современная богема (это лишь мой локальный опыт) встречается ни свет ни заря — в семь утра на втором этаже кофейни. Капучино — волшебный ключик в мир литературы. Сначала легкая беседа-типа-аперитив о том о сём. Затем каждый сообщал о проделанной работе и делился своим планом на будущую неделю. Конечно, обсуждались и более долгосрочные планы. Немного напоминало производственное собрание. Слишком упорядочено. К девяти утра мы уже были свободны. Кто для чего. Впереди был целый день и целая неделя до следующей встречи.

Конечно, мы делились фрагментами своего творчества, писали друг другу рецензии. устраивали чтения. Но не было споров, противоречий. Была поддержка, похвалы и мало критики. Я открыла для себя много нового. Иногда, непонятного. Например, некоторые говорили о дисциплине и о том, что зачастую приходится себя усаживать и заставлять писать. О том, что необходимо преодолеть внутреннее сопротивление. Уверяли, что без преодоления сопротивления нет творчества. Приводили доводы.

Судя по всему, со мной было что-то не так: у меня отсутствовало сопротивление. Возможно, я его уложила на лопатки ещё работая переводчиком на ТВ (я переводила фильмы и готовила субтитры)? Когда приходилось работать по выходным, по ночам, больной, потому как нельзя было плюнуть и расслабиться: ведь фильм уже в программе? Или же когда ела плитками горький шоколад, чтобы мозг работал на полную катушку (после того, как перестала переводить я два года не могла есть шоколад)? Что сломило мое сопротивление? Постоянный труд? Дисциплина? И почему я этого не заметила? Я снова почувствовала себя (со мной такое частенько бывает) инопланетянкой и поджала свой чешуйчатый хвост, упрятав его под плащ- невидимку.

Что это? Запланированный мир с запланированным творческим порывом? Неужто вдохновение можно упорядочить и призвать в нужный момент? Усадить рядом и заставить служить себе? Натренировать как мускул?

Я задумалась: а как обстоит дело со мной?

Плескаюсь себе, не печалясь, потому как знаю — появится этот порыв и я последую за ним… погружусь… в мой мирок сказок или же небольших рассказов, размышлений, заметок. Никогда не знаю наперёд, что будет на этот раз. Так я не только пишу, но и иду по жизни. Чуйком. По наитию. Слишком много ориентиров сбивает прицел. Важно расслышать себя самую. А для этого нужно быть с самой собой на одной волне. Дверь к себе находится не в голове, а в сердце.

Я сказала себе: «Принимай все как есть и оставайся собой. Ты зачем-то здесь. Зачем — узнаешь потом, когда придёт время.» У каждого из нас — своя реальность. Мы в этих своих реальностях словно внутри мыльных пузырей. Можно лишь любоваться переливом других радужных оболочек, важно не прикасаться — могут лопнуть.

«La Festa della Donna» в Италии

Уже третий год 8 марта «La Festa della Donna» встречаю в Италии. Там в университете учится моя дочь. Совмещаю «приятное с полезным». Этот праздник встречала в Болонье, затем во Флоренции, а в этом году в Турине. На этот раз к нам с мужем присоединились наши друзья — две семейные пары.

Природа накануне весеннего взрыва. Много солнца. Ощущение ожидания праздника. Хотя вот он, этот праздник, уже здесь. Вокруг много мимоз. Букетики можно приобрести повсюду: в цветочных магазинах, в бакалейных лавках, в пекарнях-кафе. Мужчины снуют с букетами и конфетами. Это рабочий день. Вечером намечаются демонстрации. Это не столько праздник, сколько протест. Протест против сексизма, насилия и ограничений. Напоминание всем о равных правах женщин и мужчин на жизнь и дела жизни.

В этот день во многие музеи женщинам вход бесплатный. Это мало? Но это есть. Я пила кофе на одной из площадей и думала. Думала о себе как о женщине. Я выросла без домостроя и «молчи, женщина». Я имела право голоса в семье и свободу выбора. Я выбрала себе профессию и где мне учиться. Выбрала сама за кого выходить замуж и от кого рожать детей. Я выбрала какой будет моя жизнь, моя семья. Я выбрала не быть домохозяйкой, а работать и строить карьеру. У меня был и есть выбор. Но таковой имеется не у всех женщин.

Власть мужчин простирается повсюду: правление, религия, семья, мышление. Она настолько укоренилась в нашем сознании, что мы ее даже не замечаем. Я не за борьбу с мужчинами за власть. Я против их превосходства.

Это наш праздник, женский. Праздников не может быть много, но этот особенный. Женщина — это природа, мудрость и созидание. У меня есть и сын. Я — женщина, давшая жизнь мужчине. Я заложила в нем отношение к женщине, уважение к ней. Мы, женщины, сами воспитываем своих сыновей. Рядом с нами проявляются наши мужчины. От нас многое зависит. Мужчины — это не инопланетяне. Они наша плоть и кровь. Мы их создаём. Моя миссия как женщины — помочь мужчине проявить свои лучшие качества: благородство, щедрость, заботу… И разъяснить, для чего ему дана сила. Сильный человек — это добрый человек.

Мужчины встали пораньше и приобрели для нас цветы (да, мимозы). Мы завтракали и смеялись. Они были рады, потому как им удалось порадовать нас. Мы гуляли по городу, пили кофе в маленьких кофейнях, ели пиццу, тирамису и джелато. Посетили знаменитый киномузей. Взобрались на гору полюбоваться закатом. В этот день мы видели много счастливых женских и мужских лиц. Транспорт не курсировал — забастовки, по улицам двигались демонстрации. Таково наше время и такова наша жизнь.

Беседа в Старом городе со старым другом

Десять утра, на одном из перекрёстков Старого города ждёт меня мой старинный друг. Прилетел. Он стоит на углу в легком пальто и легкий туфлях. Родину стал забывать, у нас тут морозы. Я бегу навстречу распахнув объятья. Он меня ловит. Эх, люблю обниматься. Его щека холодная, остывшая от ожидания. Он ругается на этот охренительный холод, снег и грязь. Я смеюсь в ответ» Зато в этом холодном мире есть я». Он улыбается. Веду его по улочке в новое кафе, где я ещё не была. Он поднимает брови: «Ты и не была?» Он знает, что я обожаю обследовать новые кафе. Тут тепло и уютно. Чай из разных трав с мёдом и лимоном и легкий завтрак. Я возвращаю его книгу. Мы с ним делимся книгами и затем обсуждаем. Говорю, что книга испортила меня. Он рад. Он атеист и эта книга знатного атеиста — профессора Оксфордского университета, который в пух и прах разносит основы религий. Конкретные аргументы. Это доводы разума, но как быть с верой моей бабушки, у которой было 11 детей, которая была набожна, соблюдала посты и намолила мне икону? Он уточняет: «В основе не религия, а вера». Это мне близко, потому как вера — имя мое. «Посягаешь на веру моей бабушки?» — спрашиваю. «Нет, бабушкина вера незыблема, хочу, чтобы ты жила в реальном мире.» «У каждого из нас свой реальный мир — все дело в выборе: во что верить.» Аргумент принят. Затем мы говорим о первобытных людях. Я радуюсь, что у нас, сапиенсов, нашли ген неандертальцев. «Значит, не все потеряно!»- заявляю я. Он удивлён. Я дополняю: «Пока во мне живет ген неандертальца, я спокойна. За себя и за все человечество тоже.» Мы смеёмся. Затем мы говорим о наших семьях, о стареньких мамах и повзрослевших детях. Затем его пронзительный взгляд и вопрос: «Когда издашь книгу? » Мне хорошо знаком этот взгляд. Этот взгляд все про меня знает. И этому взгляду я не могу врать. И он это знает. Иногда от этого взгляда мне хочется спрятаться, — я начинаю внутренне метаться. Но этот же взгляд останавливает и успокаивает меня. После этого взгляда я становлюсь сильнее. «Ты слишком много думаешь,» — говорит он, отводя взгляд. «Знаю, имею такую дурную привычку, я несовершенна, » — вздыхаю я.

Затем мы говорим о женщинах и мужчинах, о разнице в хромосомах и поведении, обсуждаем первобытный матриархат. Говорим об отношении к смерти. Столько всего обсудить! Звонок его телефона отрывает от беседы. Он опаздывает. Время пролетело, мы не заметили. Прощаемся на перекрёстке. Обнимаемся. Щека тёплая и родная.

Я иду по зимнему городу, у меня на душе светло и тепло. Улыбаюсь, вспоминая наш разговор. «В будущем мы все станем телепатами. Многие боятся. А ты? Я тоже нет. Я согласна слышать мысли тех людей, которые со мной на одной волне и тогда, когда хочется на это слышание настроиться. Почему, в будущем?! Уже сейчас все это есть. Мы слышим мысли друг друга. Мы чувствуем волны. «

Один день из прошлого. Я шагаю под зонтом в красном платье.

Я выпрыгиваю на улицу. Яркое солнце и ментоловый студёный воздух. Застыла. Мимо проскальзывают редкие прохожие. Ещё даже не полдень. Осознаю, что у меня никакого плана на этот день, за исключением посещения парикмахера, что я только что и сделала. Ах нет, ещё дождь после обеда. Но это вовсе не мой план. Просто это все, что мне известно об этом дне. Я свободна как ветер. Я осознала это вдруг, потому и стою посреди тротуара, не понимая в какую сторону двигаться. Позвонить? Тому, кто не исчезает? Из моей жизни кое-что исчезло и увлекло за собой некоторых людей. Это кое-что — моя работа, с которой я распростилась. Бывает такой момент в жизни — «мне пора». Незадолго до этого приобрела репродукцию: Она, в красном платье под зонтом, шагает по дождливому городу. Я надела красное платье в день своего ухода. Я ушла, но частичка моей души осталась. Целый год я её оттуда уводила, отрывала, отскабливала её следы. Изредка возвращаюсь туда во сне, но всё реже и реже. Казалось, часть меня исчезла, часть прежней меня. А новая часть все не находилась. Это пустое место зияло во мне чёрной дырой, поглощая все больше и больше меня оставшуюся. Я больше не знала кем являюсь. Чувствовала себя то дельфином, выбросившимся на берег, то отблеском утонувшего в море солнца, то приглушённым звуком затерянного в тумане парохода, то птицей, отбившейся от стаи, то щепкой, отлетевшей от бревна, то треском иглы граммофона, скользящей по пустой дорожке пластинки. Я для себя потерялась. Кто я? Вопрос исчезал во мне словно в глубине колодца, без эха. И вот она я, невесть кто, стою тут, выгорая на белом солнце. Не стану звонить. Пусть остаётся там, откуда я ушла. Сказал, что хочет остаться в моем настоящем. Кем? Крупица моего прошлого, которая не исчезла. Нет, не стану звонить. Пойду ни налево, ни направо, а вперёд, поблуждаю по улочкам Старого города. Наверняка завтра утром позвонит: «как-жизнь-встретимся?». Спонтанность — мой конёк, не его. У него все ходы записаны. Звонок или же мне показалось? Выкапываю из сумки телефон. Это его звонок: «как жизнь-где ты-почему не звонишь- ты же неподалёку- я как раз освободился-попьём кофе-в том же кафе?» «Почему не звоню?-хотела-передумала- хорошо, да, в том же.» Едва не упустил меня. За столиком напротив внимательный взгляд. Прячусь за словами. Много слов, моих. У меня этих слов с избытком. Я теперь состою из мыслей и слов. Вот сейчас выговорю их все и иссякну. И не станет меня. Видимой. Упорный взгляд. Пускай себе смотрит. Только пусть не говорит. И не спрашивает. Я перелетная птица, присела на ветку, залилась трелью и сейчас упорхну. Между нами зависли невидимые партитуры моего многоголосия. Пора. Ему пора. Я живу без спешки. Иногда нужно остановиться, чтобы увидеть. Заметить. Рассмотреть. Я вот остановилась. Словно стою на перроне, а он бежит в скоростном поезде. Поезд удаляется? Приближается? Важно лишь то, где я.

Иду по улицам, дождь так и не случился, на мне серые брюки и бежевый кардиган с капюшоном. Кто заметит, что на самом деле я шагаю по дождливой улице под зонтом в красном платье…

Я и мои сказки. Поворот.

Мы сидели у камина. На полу, в подушках. У нас был сказочный вечер. Сказочный во всех смыслах. Во-первых, сочельник. Во-вторых, вечер чтения сказок. Моих. Тех, что я пишу много лет.
Вначале, я писала сказки своим детям, поскольку дети росли — сказки росли вместе с ними. Также писала сказки своему мужу и близким людям. И себе. Как ни крути, я для себя ближе всех. Мои сказки для тех, у кого в глубине души его внутренний ребёнок просит «расскажи». Этот ребёнок верит в чудеса, удивляется, задаёт вопросы, проказничает и творит. Он — творческий. Об этом можно говорить много. Как сказала моя знакомая психолог: «труднее всего помочь тем, кто подавил в себе своего ребёнка».

Так вот, мои сказки жили своей жизнью и не предназначались обнародованию. Но, всему своё время. И это время пришло.

Сперва мои сказки стали просачиваться вовне. Разными путями. В основном, они попадали в руки знакомых, которые о них узнали и попросили почитать. Некоторые их прочли, некоторые отложили в сторону. Кому-то они понравились, у кого-то, вероятно, они вызвали раздражение. Однажды одна молодая талантливая художница пригласила меня прочесть одну из сказок на открытии выставки ее картин. Я волновалась, поскольку мне предстояло читать самой свою сказку перед большой аудиторией. Одно дело писать — другое -читать. Тем более, не на родном языке. Но что уж тут поделаешь, если сказки приходят ко мне именно на этом языке. На языке страны, в которой я уже довольно долго живу, на языке моего мужа и детей. Я свободно говорю и пишу на этом языке. Но хотелось, чтобы моя сказка красиво звучала. Поскольку озвучить предстояло мне, пришлось как следует подготовиться, овладеть азами ораторского искусства. Мне не впервой выступать перед аудиторией, но на этот раз все было иначе: мне предстояло донести сказ своей души до слушателей. Как справиться с волнением? Ну хорошо, со слюной я справлюсь, попью горячего чаю. А дыхание? А этот мой голос, что звучит как из бочки?! Оказалось, большинству из нас не нравится собственный голос, когда мы его слышим в записи. Поскольку он не совпадает с тем голосом, который мы слышим своим внутренним ухом. Подсознание протестует. Оказывается, к своему голосу «извне» нужно привыкнуть, читать вслух и слушать себя. Но дыхание! Как совладать с ним? Я решила помедитировать и направила своё внимание внутрь себя. Ответ не заставил себя ждать: «Моя дорогая, волнение оттого, что ты пытаешься презентовать сама себя (через сказку) и тебе важно признание, оценка других людей. Это твоё Эго так волнуется и так дышит. Все просто: забудь о себе самой и вспомни о цели, о том, что это не презентация твоей сказки, а презентация картин замечательной художницы. Тебе предоставилась возможность украсить эту презентацию своей сказкой. Ты призвана дать, а не взять.»

Вот он, волшебный ключик от двери спокойствия: «дать, а не взять». Мне сразу стало легко, свободно и радостно. И я это сделала. Сперва я поблагодарила художницу за то, что она предоставила мне возможность участвовать на открытии ее выставки. Затем, сказала пару слов о себе и своих сказках. И приступила к таинству… В зале все замерли. Мой голос лился из груди, низкий и сильный. Это моя душа читала то, что сама же и написала. А мое Эго наслаждалось передышкой. Аплодисменты. Я обняла и прижала к себе художницу. Потом другие меня обнимали и говорили слова благодарности и о том, что хотели бы прочесть мои сказки. Поступило приглашение приобщиться к писательскому клубу.

Неожиданно моя жизнь вывернула на очень даже живописную дорогу. Я «легализовалась». Мои сказки вдруг срочно понадобились. Некоторые люди, после прочтения,хотели обсудить своё восприятие со мной. Я и представить не могла, сколько есть уровней восприятия! Так возникло мое новое занятие — сказкотерапия (я заменила это слово на «сказкотур»). Какая радость — мои сказки стали снадобьем для чьей-то души. Я подумываю об издании книги, меня к этому аккуратно направляют в писательском клубе. Художница, на выставке которой я прочла свою сказку, предложила иллюстрировать мою будущую книгу. Мне верится и не верится, что это все происходит со мной.

Мы сидели в полутьме у камина, слушая как мою сказку читает человек, похожий на шахтёра, — на его лбу был закреплён фонарик, освещающий текст. Затем моя дочь, хорошо поставленым музыкальным голосом, прочла другую сказку. Затем, мы все, а нас было десять человек, обсуждали. Зацепилась тема цвета. Говорили о красках, о том, какие цвета предпочитаем в жизни вообще и от случая к случаю. В основном, особенно мужчины, отдавали предпочтение синему, голубому, зелёному… Но когда мы посмотрели фото, снятое «до того» — во время нашей прогулки вдоль моря, то увидели, что у большинства из нашей компании яркие, в основном красные куртки.

Знаем ли мы себя? Или же пытаемся узнать? А, может, узнать себя невозможно, поскольку мы не статичны и все время меняемся? А, может, в чем-то мы неизменны и постоянны с самого начала? Как же интересно себя узнавать! Как же здорово себя удивлять!

Солнцестояние нашей жизни Sol Invictus «непобедимое Солнце»

Вчера замерло не Солнце, а мы. На миг, чтобы заметить перемену. Очередная Точка отсчёта.

Самая длинная ночь станет укорачиваться. Самый короткий день — удлиняться. Одно за счёт другого.

Мы жгли костёр, пели старинные песни, танцевали народные танцы, вкушали яства за богато накрытым столом. И беседовали. Пытались представить каким был этот праздник «когда-то», как могли отмечать Солнцестояние наши предки.

Восстанавливать традиции предков стало делом модным и актуальным, а, может, и жизненно необходимым. Будто все вдруг опомнились: ещё чуть чуть и не найдём дороги обратно. Китайская мудрость гласит «я так долго искал дорогу обратно, что позабыл откуда пришёл».

Мы не хотели вернуться в прошлое. Мы не хотели забыть ту дорогу, по которой пришли.

В этот вечер мы беседовали о времени. О времени нашей жизни. Пытались найти ответы на вопросы:

Как избежать спешки и ускорения времени?

Почему с возрастом время ускоряется?

Почему в старости наиболее яркими являются воспоминания детства и юности?

Как сказал мудрец: «у меня нет столько много времени, чтобы спешить».

Выяснилось, что большинство считает время отдыха или ничегонеделания — непродуктивным. Я же утверждала, что мыслить — это самое продуктивное занятие. Даже тогда, когда кажется, что мы не мыслим- во время отдыха или занятия якобы ерундой, мыслит наше подсознание. Неявно. Это все равно как сказать себе: «утро вечера мудренее» и предаться безделью. Не обязательно спать. Просто надо отвлечься. От суеты. Сделать паузу.

Вопрос времени был актуален для меня с самого детства. Сколько себя помню, смотрела на других и недоумевала: почему все живут и ведут себя так, будто бессмертны? Вопрос наполненности жизни мне был очень важен. Поскольку я выжила одна из тройни, я сразу осознала ценность своей жизни. Возможно, мне жизнь досталась ценою двух других. Я чувствовала ответственность. «Если уж мне суждено было выжить одной из троих, попытаюсь прожить эту жизнь за троих.» Словно мои сёстры смотрели на меня и говорили: «Ну, покажи нам, какова эта жизнь, докажи, что осталась не зря».

Люди вокруг меня суетились, разбазаривая своё драгоценное время и энергию по мелочам. До больших дел «руки не доходили». Большие дела — это мечты, о которых большинство со временем предпочитало забыть. Были лишь единицы — те, кто никуда не спешил и все успевал — они горы ворочали без спешки и суеты. Рядом с такими хотелось хотя бы просто посидеть и помолчать. Приобщиться. Прикоснуться к их силе и величию. В них не было страха. Страха смерти. И жизни. Потому они и не спешили.

Я редко спешу в своей жизни. Потому как не желаю ее ускорить. Каждый из нас ползёт в направлении кладбища. Некоторые бегут. Вприпрыжку.

Ученые обнаружили интересный эффект. Восприятие времени зависит от того, что мы делаем и как при этом себя чувствуем. Когда нам весело и интересно, когда мы беремся за новое дело, время идет гораздо быстрее. Но если вспомним эту деятельность позже, то, наоборот, будем считать, что время шло медленно.

Чем насыщеннее впечатлениями отрезок времени, чем он ярче — тем больше запоминается и при воспоминании растягивается во времени. То есть чем больше впечатлений нам оставляет поездка выходного дня, тем длиннее она будет казаться задним числом.

Поскольку в детстве мы смотрим на мир широко раскрытыми от удивления глазами, ведь все вокруг новое и неизвестное, наша память записывает и сохраняет множество эмоционально заряженных событий. Наш мозг кодирует в память новый опыт, а не привычный.

Основная новизна восприятий приходится на детство и юность. С возрастом нас удивить все труднее, поскольку большинство событий мы воспринимаем шаблонно и реагируем автоматически, наша память скудеет — возникает эффект ускорения. Кажется, что время пролетело незаметно. Как следствие, в нашей автобиографической памяти молодые годы отражены гораздо шире, чем взрослые и текут дольше. Для того, чтобы «замедлить» время во взрослом возрасте — надо поддерживать активность мозга, постоянно учиться чему-то новому и переживать больше незабываемых моментов. Тогда жизнь будет казаться длиннее.

Чтобы не пропустить время своей жизни, нужно избегать рутинности и монотонности, внося разнообразие в повседневность, осваивать новые навыки, изучать языки, читать мудрые книги, запоминать стихи, петь песни… наслаждаться искусством, природой… путешествовать. Познавать. Духовно развиваться.

Можно дополнять этот список.

Нужны перемены. Пока человек способен изменяться — он идёт в гору. Даже если тащится. Подъем, движение, духовное и физическое — это жизнь.

Да, ещё об одном феномене. Оказывается, когда мы вспоминаем те жизненные периоды, когда наша жизнь катилась как по маслу или же по рельсам комфорта, мы вспоминаем лишь то, что это был счастливый период жизни. И всё. То, что живет в нашей памяти и действительно оставило отпечаток — это то, что далось нам тяжело. То, что мы обрели в трудностях, позволяет нам впоследствии испытывать благодарность за то, что мы пережили. Трудности дают нам возможность пережить больше, желать больше, посягать на большее, осмеливаться, дерзать и достигать. Дают другое отношение ко времени.

“Все так или иначе идут за лидером, но далеко не у каждого хватит смелости пойти за собой.”

«И это все о Нём» The story of… *

Она как солнце. Из-за своей красной шевелюры. Сидит напротив с горящими глазами и говорит о Нем. Ее мир в Нём. Она туда его поместила. Она оживает, когда говорит о Нём. Вокруг шумят и балагурят. Она, словно в засаде, выжидает когда в общей беседе появится зазор, чтобы рассказать о Нём. Даже когда она говорит о себе или своём, все-таки она говорит о Нём. Он незримо присутствует в этой комнате. Я не знаю её истории, не знаю, кто такой — этот ее бог на земле и пытаюсь с ее слов ваять этот образ в своём воображении.

«Да, это моя квартира. Аренда на 25 лет. 15 ещё осталось. Наверняка можно будет продлить, я бы хотела. Все-таки в центре. Три комнаты. У меня есть мужчина, но вместе мы не живем. Иногда он остаётся у меня, иногда я у него. Да, мы пара. Как определить? Есть ли у меня его зубная щётка? Да, есть. И кое- какие мои вещи есть у него. Он приходит. И уходит. Возвращается в своё мужское логово. Ему важна независимость и свобода. Он не хочет себя связывать. Семья — это дети, дом, детсад и школа. Это очень серьезно и ответственно. Он не хочет обязательств. У него уже была семья. И дети. Его устраивает все как есть. А меня? Меня тоже. Детей? Я тоже не хочу детей. Привыкла быть сама себе хозяйкой. Свободной. Мы много путешествуем по разным странам. Да, в Австралии недавно были, не так уж и дорого. Можно спать в палатках. Нет там никаких жутких пауков. Мы делим бюджет путешествия. Конечно не поровну, его основная часть, но я тоже вношу свою лепту. Он все планирует. Да, он рациональный. Любит все просчитать, предусмотреть. Иногда мне приходится возвращаться раньше, а он продолжает путешествие, колесит с компанией друзей. У меня такая работа, могу растерять клиентов. Ты ничего не знаешь о нем?»

Она с гордостью протягивает мне журнал. На снимках Он, современный кентавр — един с мотоциклом. «Собственноручно» изваянный мною его маскулинный образ оказался близок к оригиналу.

«Да, он любит быть на виду. Ему важно признание. Да, пожалуй, и восхищение. Ему надо, чтобы он вошёл и его заметили. Что это за засохшее дерево? Осталось после того, как игуана пропала. Теперь у меня кот и кошка.»

Идем по вечерней улице мимо локального кафе. Там многолюдно,, шумно и уютно.

«Это «мое» кафе, иногда прихожу сюда по вечерам. Обычно тут есть кто-то из нашей компании. Компания из тех, кто живет поблизости. Могу обратиться с любым вопросом и по любому поводу, будь то замена радиатора или же, что лучше подарить подростку. Подскажут. Пришла с вопросом — ушла с ответом. Здорово, да?»

Я киваю. Холодный леденящий ветер. Мне тепло, под плащом греет кардиган, который она заботливо мне выделила. Я шагаю широким шагом, она мягко и часто ступает рядом. И все-таки, эти красные волосы… кричат.

*The story of my life, I take her home

I drive all night to keep her warm and time

Is frozen…

The story of my life, I give her hope…

I spend her love until she’s broke inside

The story of my life…

Лягушка или царевна?

Я заметила, что с течением времени изменяются мои фотографии. Вернее, то, как я на них выгляжу.

Обычно, взглянув на «свежий» снимок, я редко оставалась довольна своим видом. Забавно, но другие на том же снимке выглядели как и в жизни. Только вот со мной что-то было не так. Не думаю, что в моем воображении имелся трафарет себя, но та, что смотрела на меня со снимка, явно была не лучшей версией меня.

С детства я редко смотрелась в зеркало. По мере необходимости. Моя подружка, напротив, не упускала возможности полюбоваться собой. Подмигивая себе, она надувала губки. Словно кокетничала сама с собой. Это меня удивляло.

Я смотрела на всех и всея изнутри, выглядывая из окон своих глаз. Единственный человек, которого я не видела — себя. Я видела других и, запечатлев их в своей памяти, помещала эти снимки в мой внутренний альбом. Со временем каждый новый человек уже кого-то чем-то мне напоминал. Поскольку я сама себя не видела, моего снимка в сией картотеке не было. Потому, взглянув на своё фото, мне трудно было “узнать” себя, ведь я сама себя себе не напоминала. Я была «другая» и казалась себе ни на кого не похожей.

Я делала попытки изучить своё лицо в зеркале, но мне не удавалось увидеть его целиком. Приходилось изучать по деталям: вот нос, рот, один глаз, другой… И что с того? Как собрать воедино разобранный механизм? Ко всему прочему это лицо постоянно меняется! Другое дело — на фотоснимке. Одноглазому объективу удавалось меня настичь, остановить и запечатлеть. Это напоминало детскую игру «Море волнуется раз… море волнуется два… три… морская фигура на месте замри!» Я разглядывала себя, застывшую в один из моментов своей жизни. Вот оно, мое неподвижное лицо с окаменелым взором. И это я? Какая-то чужая и не очень-то симпатичная. Неважно получилась. Однако, со временем мое лицо «оживало».

Взглянув на тот же снимок позже, я была приятно удивлена произошедшей перемене — я явно похорошела. Ещё чуток времени и… я уже себе определенно нравилась. По-видимому, мне требовалось время, чтобы привыкнуть к себе.

Я заметила, что с возрастом процесс преобразования лягушки в царевну ускорился и на эту трансформацию уходит все меньше времени.

И вот я уже без промедления радостно откликаюсь своему образу на очередном фотоснимке. И пусть я слегка припоздала и теперь на снимках я уже не молодая и прыткая, зато эта, теперешняя, ближе к той, какая я есть*.

Теперь я нравлюсь себе сразу. Лягушка или царевна — без разницы. Я этой разницы не вижу. Словом, царевна-лягушка в одном лице.

Вот так да! Ещё снимочек..!

*моя жизнь — это путь познания себя, с каждым шагом я приближаюсь к своей истинной сути, становлюсь СОБОЙ

Есть ли выбор? Или есть лишь иллюзия выбора?

Сначала я волновалась. Сначала — это большую часть своей жизни. Волновалась: как сделать правильный выбор. Жизнь мне представлялась огромным ветвистым деревом, а я — пестрой букашкой, ползущей по его стволу, время от времени сворачивавшей на какой-либо сук, затем на ветку, затем…на очередную ветку. Казалось, эти разветвления — как развилка из сказок: налево пойдёшь… направо пойдешь…. А мне хотелось свернуть туда, где: …счастье найдёшь. Но как сделать правильный выбор, если даже нет указателей как в сказке. Ум упрямо твердил: делай как все, это проверено и так безопаснее. Но сердце противоречило: ты ведь хочешь прожить СВОЮ жизнь. Прекрасную и чудесную. Единственную. И неповторимую.

Кое-что я все-таки поняла, пройдя часть пути. Вернее не поняла, а определила для себя как истину. Не исключено, что с течением времени эта истина изменится и, возможно, радикально. На то она и истина, чтобы меняться В переменах и суть.

Так вот: выбор есть и его нет. Одновременно.

Можно делать выбор быстро или долго, легко, послушавшись свою интуицию или мучительно изводя себя и других, запустив свои и чужие мыслительные процессы, заручившись кучей советов. Как — не столь уж важно, потому как выбор обусловлен нашей сутью. В конкретный момент, имея конкретный опыт, конкретную модель мышления, поведения и восприятия конкретных обстоятельств — возможно сделать лишь конкретный выбор. Тогда выбор ли это? Или же иллюзия выбора?

Приняв решение, я двигаюсь по избранному пути. Спустя какое-то время я могу оглянуться и сказать себе: вот балда, как я могла сделать такой выбор?! Но… ведь на тот момент я не имела нынешнего опыта и думала иначе.

Сделанный выбор никогда не является ошибкой. Правильный выбор — сделанный выбор. Правильное решение — принятое решение.

Ошибка — делать выбор по шаблону. Не важно, по своему или чужому. Жить, автоматически реагируя на обстоятельства, в попытке избежать вероятных, а чаще надуманных, неприятностей в будущем. Реагируя по привычке на схожие обстоятельства, оказываешься в прежней ситуации. Замкнутый круг. Чтобы вырваться, надо что-то изменить. Придётся потрудиться: измениться, обновиться, стать осознаннее. Тогда удастся изменить угол зрения. Посмотреть на ситуацию как на новую и по-новому. Тогда, возможно, получится принять новое решение, сделать новый выбор. Осознанный. Привнести в свою жизнь что-то новое. Чтобы не бояться перемен, а инициировать их, участвуя в творении собственной жизни.

Немного мистики не помешает. Трудно это воспринять, но можно попытаться.

Если…Вселенная бесконечна с бесконечным количеством вариантов в безвременье. Если… все существует одновременно… бесконечное множество Меня проживает бесконечное множество различных вариантов жизней …

А здесь, где время линейно и течёт словно река из прошлого в будущее, я раскладываю последовательно моменты своей жизни. Распознаю и выбираю из бесконечного множества вариантов подходящий — для этого своего воплощения.

Каждый раз делая выбор я будто набираю шифр, меняя не только вероятное будущее, но и прошлое. Прошлое переписывается заново. Переписывается мое воспоминание прошлого, так, что я даже не посмею в этом усомниться. Потому не стоит заморачиваться прошлым и задумываться: как было бы если было бы. Важен лишь настоящий момент, потому как только этот момент я чувствую и я нем живу. В данный момент я делаю выбор, который меняет мое прошлое и будущее. Я сама выстилаю путь, по которому иду.

В этом суть. Опыт переживания настоящего момента.

Так, что тут у нас? Какой опыт я хочу пережить сегодня, в этой своей жизни, в этом своём воплощении? Какие у меня припасены мечты и желания? Именно они определяют каждый мой выбор.»Если не знаешь куда держишь путь, ни один ветер не будет попутным». Прожить яркую, насыщенную жизнь, полную чудес. Необыкновенную. Такой вариант в бесконечности тоже есть. И он мой. В этой жизни.

“Брось свое сердце впереди себя и беги за ним”

Восточная мудрость

Кто знает? Возможно, все самое важное в жизни начинается осенью.

Кок-то одним жарким летним днём, наслаждаясь ветром, солнцем и морем, я сказала, что люблю осень. Сказала, что люблю грусть. Моё признание рассмешило других. Это, мое второе признание — про грусть. Хотя грусть напрямую связана с осенью.

Я, в свою очередь, удивилась, как можно не любить грусть. Мне ответили: грусть избегают, потому что она приносит боль. Выходит, я люблю осеннюю боль. Эта боль имеет горьковатый запах сохнущих листьев, пыльной паутины, пестрых георгинов и гниющей ботвы. Осенью особенно остро чувствуются запахи, словно та рассыпала повсюду терпкие приправы. Как можно не любить грусть? Она тоньше и глубже радости. Насыщеннее.
Кто-то любит закат, я люблю рассвет, хотя обычно я его просыпаю. Для меня закат — конец ещё одного дня жизни. Но только не осенью. Осенью закат становится началом нового дня.

Кто знает? Возможно, все самое важное в жизни тоже начинается осенью.

День, который завтра станет «вчера».

Мой столик у окна. Сижу в винтажном кафе Старого города, пью свежевыжатый апельсиновый сок. Разглядываю прохожих. Их лица сосредоточены — наедине с собой. Взгляд вовнутрь.

За соседним столиком он и она. Не глядя на друг друга, молча пьют кофе. Похоже, слова растранжирены и тех, что остались, надолго не хватит. Хотя, кто знает? Прочь мысль! Надо отменить мысленный приговор, оставить шанс. Жарко. В открытую дверь врывается разгоряченный суматошный воздух.
Звонок. Мой друг. Лучший.. Он где-то рядом, на Ратушной. Я на улице Грешников, таков перевод названия улицы. Забавно. Мы с ним не грешники. Два человека с дружбой в десятилетия. И с табу. Бережём нашу дружбу. И жизнь — ту, что выстроили. Каждый свою, вполне даже счастливую. Вышла навстречу. Который он? Взмахнул рукой, словно крылом. С одним крылом не взлетишь. Торопливо шагает по мостовой. Приближается, увеличиваясь и проявляясь. Поспешно ищу узнаваемое. Наверняка он там изменился. Там, куда уехал. Возвратился кое-что упорядочить. Может, и я уже упорядочена. Пылюсь с биркой на одной из полок в его шкафляндии. Хотя нет. Обещал, что у меня никогда не будет полки. Знаем ли мы друг друга — этих, нынешних? Сгреб в охапку. Улица вместе с нами раскачивается домами и тротуарами. Прохожие, пошатываясь в унисон, не замечают землетрясения нашей встречи. Загорел. Вдоволь солнца, моря и морепродуктов. Там всего этого — вдоволь. Взял чай с лимоном и мёдом, мне — эспрессо, двойной. Вот он — разговор-воздух. Мой кофе горчит…Не смеёмся…как раньше. Сделаю вид, что не заметила этой мысли — пусть ускользает. Отражаюсь в глазах. Вроде эта похожа на ту, прежнюю. Бесконечность встречи сжимается в точку. Пора. Снова объятие. Да, постараемся пересечься до отъезда. Может удастся. Делаем вид, что верим. Тогда это полупрощание. И нет землетрясения.
Возвращаюсь. Завтра этот день станет «вчера».

Ещё чуток о море и не только. О катастрофе и не только.

Как-то я прочла интервью с женщиной, спасшейся при катастрофе парохода «Адмирал Нахимов». Она говорила, что мы не знаем себя, не знаем как поведём себя в критической ситуации. Мы лишь знаем, как хотели бы себя повести… Когда люди оказались в воде, кто-то отчаянно барахтался, кто-то выталкивал другого, чужого для себя человека, на поверхность, спасая его ценой собственной жизни, кто-то срывал спасательный жилет с ближнего. Она благодарила Бога, что не сорвала ни с кого жилет. Она не осуждала тех, кто поступил иначе, обезумев от страха. Мы не знаем себя, пока не переживем нечто подобное. До того как…

Синее-синее море…

Вернулась из путешествия. А может вернулась к самой себе. Две ночи кряду просыпаюсь, пытаясь разглядеть в своей комнате каюту. Мне не хватает качки и я раскачиваюсь сама на своей неподвижной кровати. Как быстро вырабатываются привычки! Теперь мне снова предстоит привыкать к суше, стать сухопутной. Это путешествие было необыкновенным. И не только потому, что по воде. Но все это: корабль, синее-синее море, лысые гористые острова с белыми рыбацкими посёлками и множеством церквушек. Солнце, палящее и выжигающее лучами татуировку загара… море, баюкающее и покрывающее тело глазурью соли… Корабль со своей иллюзорной стабильностью… люди, которые до сего путешествия сновали где-то там, в своём беспокойном мире, и я знать их не знала, разве только поверхностно… вдруг мы волею случая или прихотью судьбы оказались в одно и тоже время в одном и том же месте. Чтобы соприкоснуться, рассмотреть друг друга и с помощью друг друга познать самих себя. Все это стало новой действительностью.

Наконец-то я научилась слушать. Как много может рассказать о себе человек, даже не подозревая о том! В разговоре каждый из нас словно просит: вот он какой я, расслышь меня, рассмотри… помоги мне увидеть себя, ведь я сам себя не вижу. Только научившись слушать, можно научиться говорить. Говорить так, чтобы расслышать самого себя.

Какой-то пласт сдвинулся во мне, как плита, прежде заслонявшая вход в подземелье. Их этого подземелья выползло томление и упрямое стремление к чему-то. Похоже что-то сдвинулось с мертвой точки. Что-то начинает проясняться. Это тот щелчок, которого я так ждала.

Что предшествовало этому? Может полнолуние и этот необыкновенный день с огромным рыжим солнцем, изумрудным морем и дельфинами. Это был день дельфинов. Три раза они приплывали к нам и резвились под наши неистовые крики радости, хлопки и свист. Что они с нами делали, эти дельфины! Превращали нас в детей. Детей, которые все это время с нетерпением ждали возможности сбросить взрослые доспехи и порезвиться. Мы вопили и визжали от счастья. Казалось, дельфины знают всё про нас всех и всё про все. Это сама мудрость резвилась по волнам. Вечером мы купались на заходе солнца. Море медленно переваливалась ленивыми молочными волнами. На небе с одной стороны по невидимым ступеням неспешно спускался золотой диск уставшего за день солнца, а с другой- величественно вступал на трон металлический диск полной луны. На огромных небесных чашах кренились противовесы: солнце и луна. Солнце перевесило и, опускаясь в море, тем самым вздымало в небо белую лампу луны. Я лежала на спине на водной упругой глади, раскинув руки и вонзив свой взор якорным крюком в небо. Я пыталась разглядеть границу, разделяющую свет солнца и луны. Но, возможно, это и не разделяющая граница вовсе, а все это небо — их общее царство, в слиянии их единение и гармония. Словно огромный добрый великан покачивал меня на своих мягких и тёплых ладонях, напевая нежную колыбельную беззвучным голосом. По разные стороны от меня расходились две блестящие дороги, одна белая, а другая огненная. На огненном пути вдалеке возникали и исчезали тёмные силуэты дельфинов, резвящихся в гаснущих бликах солнца. Я тоже хотела резвиться вместе с ними, радуясь и празднуя каждый день и каждую ночь. Я тоже хотела ощущать бескрайнюю свободу и радость, знать всё и про всех сразу.

Мы бороздили Эгейское море, бросали якорь у островков, бродили по рыбацким посёлкам, ставили свечи в маленьких церквушках, ужинали в тавернах, ловили рыбу, купались и загорали. И ещё мы беседовали. Эти беседы стали таким же яством, как дары моря, солнца, луны и ветра.

Романтик? А кто это?

Море отступило. Лето уступает осени. Ещё солнце, стрекозы и бабочки. Но скамейки уже убрали. Море спокойное и шершавое. На небе не тучки. Если море поменяется с небом местами, не сразу заметишь. Редкие прохожие. Прохожие — потому что проходят мимо. А так, вообще-то, здесь, наверное, они совершают прогулку. В основном поодиночке. Кто эти люди? Трудоголики, внезапно заметившие пятницу и осознавшие, что не заметили все остальные дни недели? Одинокие люди, отрешившиеся здесь от своего одиночества? Потерявшие себя и пытающимися отыскать себя подле моря? Романтики? А я-то кто? Я больше не трудоголик, не одинокая и не потерявшаяся. Романтик? А кто это? Если тот, который в обыденности с помощью внутреннего радара пытается обнаружить прекрасное, то да.

Иногда приходится оставлять то, что любишь

Уходя, я не забрала с собой этот цветок. Оставила. Хоть и люблю его всем сердцем. Но именно потому и оставила. Иначе бы тот при транспортировке сломался и, возможно, не выжил.

Не навреди — закон. Иногда приходится оставлять то, что любишь, чтобы не сломать и не погубить. Да, это так.

Цветок остался цел, но теперь не цветёт.

 

 

Мой путь, попутчик и моя ноша

За спиной у меня две котомки. Чем дальше иду, тем увесистее становится одна, и тем легче другая.

Просто встречный спросил, указав на ношу мою:

«Чего хочешь ты?

Вернуться в начало пути, чтобы пройти заново весь этот длинный отрезок? Но тогда это место, где ты сейчас, и станет концом пути. Идти будет легче, потому как ноша станет полегче, ведь ты оставишь здесь свою вторую котомку, сбросишь, как и свою усталость.

Или же пройти остаток пути, тот будет краток, поскольку вторая котомка заметно опустела, к тому же придётся тащить до конца всю свою ношу, преодолевая усталость. Остаток пути обычно бывает труден и полон препятствий. И даже, порой, непреодолимых.»

Я без промедления, без раздумий и взвешивания, ответила, что продолжу свой путь, даже если тяжела ноша, мучит жажда и ноги избиты. Да и с ношей своей я срослась воедино и не разобрать теперь, даже мне самой, где я, а где ноша моя.

В глазах встречного, видавших всякое, мелькнуло лукавство. А может, мне это только привиделось. Тогда нам по пути, — сказал он, и мы молча затопали рядом. Нам было что друг другу сказать, но слова бывают лишними. Мой шаг лёгок, ноша не давит плечи, сердце поёт, и песнь эта утоляет жажду и исцеляет.

Истина -это все, на что смотришь с любовью.

* Твоя жизнь такова, какова она есть, благодаря тем выборам, которые ты сделал или же не сделал.

*Боль — последствие ложной мысли. Боль является результатом суждения о чем-либо. Убери суждение — и боль исчезнет.

*Любая вещь считается правильной или неправильной, поскольку ты так считаешь. Ничто не является правильным или неправильным по сути своей.

*Ты притягиваешь то, чего боишься.

*Наши суждения делают нас несчастными, а наши ожидания лишают нас радости.

В закромах сердца

Бывают дни, которых мало. Когда я проваливаюсь в счастье как в яму. Тогда исчезают все эти: когда-нибудь, может быть, посмотрим, будет видно, поживем-увидим, наверное, чуть-чуть, слегка, немножко и наполовину. Всего полно. Неизмеримо, бесконечно и безгранично. Как и меня самой. Я взрываюсь как бомба, разлетаясь миллионами осколков и рассеиваюсь триллионами атомов. Смешиваюсь с бесконечностью. Когда хронометр моего измерения бьет набатом — я возвращаюсь. Вот она я. Потрогайте, если хотите. Я как государство с границами. Со своими законами и флагом. Со своими устоями и традициями, своим языком. И вот уже мои слова летят в эфир. Звучат, отражаются эхом, наткнувшись на невидимую преграду. Я слышу себя саму. Услышав, думаю: а стоило? Я ведь ничего нового не сказала и не скажу. Все уже кем-то когда-то сказано. «Заново» никогда не станет «новым». Слова опустились стайкой птиц на зудящие провода, протянутые из ниоткуда в никуда. Сейчас сорвутся и полетят куда-то эти мои никчемные перелётные словечки. Эти трели лишь для меня. Звуки мешают слышать тишину. А тишина всегда здесь, рядом, но так редко во мне. Шарю в потёмках. Зажгите свет! Некому зажечь. И нет включателя и выключателя. Потому как этот свет нельзя включить и выключить. Он всегда есть. Только его не узреть глазами. Стучу, прошусь. К свету. Отворяется дверь моем сердца. Нашлось убежище. Нашлось пристанище. Там тишина, там свет, — в закромах моего сердца.

“Жизнь — это то, что происходит с тобой, пока ты строишь другие планы.” — Джон Леннон.

Как ты ощущаешь этот мир, так ты и проживаешь свою жизнь.

Деньги и цель

«Не цель достигается с помощью денег, а деньги приходят на пути к цели.»

Пессимист, оптимист и реалист

«Пессимист отрицает реальность в негативной форме, а оптимист – в позитивной, одно может выглядеть лучше чем другое, но по сути и то, и другое – иллюзия. Одно отношение заставляет вас расстраиваться, другое, наоборот, поднимает вам настроение, но лишь на некоторое время, пока в один прекрасный момент вас все равно настигнет реальная жизнь. Быть реалистом значит, что вы принимаете ситуацию такой, какая она есть, и пытаетесь найти ей решение. «

«Миллионы людей радуются не сегодняшнему дню, а Рождеству, поэтому их радость кратковременна. У тех же, кто радуется сегодняшнему дню, каждый день — Рождество.»

Притча

Посетителей поражала медлительность Mастера.
-У меня просто нет времени на спешку, — любил повторять он.

Страна Шкафляндия

Пора выбираться. С чего начать? Будто можно начать жизнь с белого листа, с понедельника или со своего дня рождения. И есть ли вообще это начало? Или же есть продолжение без начала и конца. Можно конечно начертать границы от рождения до смерти, но зачем? Мы приходим на этот свет уже с опытом, помним прошлое и, скорее вcего, знаем будущее. Все это хранится где-то там, в огромной небесной библиотеке, которую мы покинули на время для своего следующего воплощения. Кто-то верит в победу добра, кто-то в победу зла. Это выбор каждого, во что верить. Добро и зло, как свет и тьма, — две стороны единого целого. Тьма есть попросту отсутствие света. Значит, зло — всего лишь отсутствие добра. На время. Мы все добры изначально. Доброта — это естественное состояние. Первозданное. Но на солнце бывают пятна, на небе тучи. Нужно лишь разобраться, что закрыло свет в наши души. Что посеешь, то пожнёшь. Зерна бывают разные. Бывает скудная почва. Зерна сорняков частенько оказываются более жизнестойкими и свирепыми, жадными до пространства. Но разве можно их винить за желание выжить? Ухаживая за садом, день за днём, год за годом, жизнь за жизнью, возможно и сорняки превратить в прекрасные добрейшие растения. Ухаживая, а не уничтожая. Всем есть место. Все имеет право быть. Не нам решать, у кого больше прав, что лучше, что хуже, и чему вовсе не бывать. Принять. Прекрасное принять проще. И полюбить. Неудобное, уродливое сложнее. Но возможно. Поскольку это наше определение, что прекрасно, что уродливо, в наших силах это изменить. Когда кого-то считают уродцем, его помещают на дальнюю полку уродцев в огромном шкафу. С глаз долой. А если попытаться рассмотреть в нем хоть крупицу прекрасного, возможно этих крупиц станет заметно всё больше и больше. Дать шанс. Нужны лишь вера, любовь и терпение. Терпение связано со временем. Мы нетерпеливы, поскольку ограничены временем своей жизни и боимся потратить его на ожидание. Спешим. И все, что нас сдерживает в нашей спешке жить, мы запихиваем на полки подальше. И вот уже наш шкаф забит уродцами, и мест на полках почти не осталось. Нам кажется, что стоит захлопнуть шкаф, как мы окажемся в прекрасной стране «вне». Но вся эта страна называется Шкафляндия. В ней лишь один закон — снаружи шкафа то же, что и внутри.

«Ничто не вечно, ничто не закончено и ничто не совершенно»

Проблема

Важна не сама проблема, а то как к ней подходишь. Если подходишь к ней без мотива, тогда проблема имеет мало значения. Имеет значение то, как человек подходит к проблеме, потому что ПОДХОД БУДЕТ ДИКТОВАТЬ РЕШЕНИЕ.

Чтобы смотреть на проблему — мозг должен быть свободным, чтобы эту ситуацию воспринять заново, без прошлых установок и стереотипов, без устоявшегося мнения и выработанной точки зрения, без предрассудков, без обусловленности, иначе вы не найдёте нового решения и снова все повторите.

Трудоголизм- это наполнение себя усталостью, чтобы «отпустило».

“Если человек может заменить тебе весь мир, значит, своего мира у тебя нету.”

Эгоизм

«Все про себя: как я сегодня себя чувствую, как я кофе с утра попил, какой вкус был, как мне понравилось …

Это оттого, что человек не может выйти, он все время находится внутри себя, он все время решает свои психологические проблемы. И отсюда рождается эгоизм.

Как мы воспринимаем эгоиста: что ему плевать на других, он не думает о других, он думает только о себе, говорит только о себе… Почему? Да нет у него сил душевных о вас думать, ему с собой бы разобраться.

И только люди уверенные в себе, люди без проблем могут дать что-то другому. Для того, чтобы любить другого, нужно иметь энергетический ресурс. Если вы не любите себя вы никого другого тоже любить не можете. Вы другому можете дать то же самое, что вы даёте себе.

Мы не можем любить других больше, чем себя и дать другим больше, чем даём сами себе. «

Закон изобилия

«Благодарность за всё то, что у вас уже есть, это основа изобилия. Всё то, что по вашему мнению, мир не хочет вам дать, вы сами не хотите дать миру. А не хотите вы потому, что в глубине души вы считаете себя маленьким, И думаете, что вам нечего дать. Нельзя получить то, что вы не отдаете.

«Давайте и дано вам будет», «ибо какою мерой мерите, отмерится и вам.»

Источник всего изобилия не находится где-то вовне, это часть того, кто вы есть.

Улыбаясь незнакомому человеку, вы уже становитесь дающим. Почаще спрашивайте себя: что я могу дать, что я могу сделать для этого человека или ситуации.

Изобилие приходит только к тем, у кого оно уже есть.

Изобилие и нехватка – это внутренние состояния, проявляющиеся как действительность.

«Ибо кто имеет, тому дано будет. А кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет.»

«Даже путь в тысячу миль, начинается с первого шага». Лао Цзы

Путешествие-это символическая попытка найти способ привести жизнь в состояние равновесия, извечно преследуемая цель найти свое место в мире. Путешествие — это поиск истинного СЕБЯ. Душа редко находится в состоянии покоя, а путешествие — это путь к успокоению души.

Две вещи, которым учит море

Капитан сказал мне, что море учит двум вещам: терпению и ожиданию. С обоими этими вещами у меня здесь, на суше, не очень-то. Я нетерпелива и терпеть не могу! ждать. Я не умею ждать. Потому я не жду. Потому, что ожидание — это и есть отказ от настоящего. Я живу и наслаждаюсь тем что есть, а не жду того, что и так произойдёт. Чему быть — того не миновать. А, может, это он и мел в виду?

“Право на глупость — одна из гарантий свободного развития личности.” — Марк Твен.

«Суета и нехватка времени — признак пустоты.»

Чувство вины и как с ним справиться

Как-то я мучилась чувством вины оттого, что мне вовсе не хотелось навещать в больнице больную тётю, у меня самой дел было выше крыши, к тому же заболел ребёнок и вообще, на меня больница действовала крайне удручающе, случалось, я там валилась в обморок. Но я собрала свою волю в кулак и совершила благое дело. Но червь сомнения подтачивал мое удовлетворение: такое ли уж это дело благое, ежели я сделала его с превеликим усилием, заставила себя. А где же пресловутое милосердие, сострадание и любовь к ближнему? Когда тётя умерла (это произошло намного позже,  иначе это еще больше усугубило бы дело, раздув мое чувство вины), погребальный обряд проводил священник, который был преподавателем в духовной семинарии. У кого же, как не у него, узнать истину? Выслушав меня он ответил строкой из писания, пояснив, что навестить страждущего и больного — наш долг. Вот и все, просто и ясно. С тех пор я уяснила, есть вещи, которые просто нужно сделать, сделай и «не парься». Это лучше, чем сопереживать, сочувствовать, понимать, но ничего не сделать. Иногда что-то сделать, даже если не хочется, — вовсе не жертва, а осознанная необходимость. Итак пруд пруди сочувствующими и сопереживающими, теми, кого трогают скорби мирового масштаба.

Один день лета. Ракушка.

Занимается день. Ещё один жаркий день знойного лета. Ноги чувствуют прохладу. Сквозь лупу водной поверхности разглядываю свои ноги. Мне, той что сидит на берегу, эти ноги не по размеру — велики. Река завораживает меня, манит окунуться в невесомость. Вот бы рассыпаться тысячами брызг и слиться с ней воедино. Мои ноги не растворяются. Вода, нежно и бережно огибая их, продолжает свой путь. Где-то там, по дну, неторопливо ползёт ракушка, монотонно укутывая песчинку в слои перламутра. Я найду эту бусинку много лет спустя. Река об этом знает. А я нет. Течёт себе, наслаждаясь сама собой. Вот бы и мне так. Мне пора. Так много всего предстоит познать, прежде, чем я найду эту жемчужину.